Михаил Делягин. Из «Общей теории глобализации»: Исаак Ньютон - тайный отец Британской империи (События) | Михаил Делягин

Должен ли "Газпром" проверять все газовое оборудование в жилищах за свой счет?


Из «Общей теории глобализации»: Исаак Ньютон - тайный отец Британской империи  1

События

26.07.2019 10:34

Михаил Делягин

5610  10 (1)  

Из «Общей теории глобализации»: Исаак Ньютон - тайный отец Британской империи

Оздоровление денежной системы Англии, проведенное Исааком Ньютоном в конце 17 века, и вообще - высокий авторитет науки в Англии, сделали возможным расцвет Британской империи.

Полную книгу в электронном виде можно приобрести здесь: http://worldcrisis.ru/crisis/delyagin_book

Как отмечено выше, создание частного Банка Англии, монополизировавшего операции с госдолгом, вначале даже усугубило проблемы денежного обращения. Помимо временной утраты контроля за госдолгом, вызванным его переходом в частные руки, либерализация и общее ослабление власти после Славной революции способствовали усилению порчи монеты (не говоря о также процветавшем фальшивомонетничестве), что стало самостоятельной причиной финансового кризиса.

Основой денежного обращения был серебряный шиллинг низкого качества чеканки. Отсутствие ребристого ободка делало массовым срезание части монет для переплавки. Это каралось виселицей, но режим был слишком слаб, чтобы выявлять и наказывать вредителей, счет которых шел на тысячи.

Борясь с этим, правительство еще в 1662 году начало чеканить высококачественные монеты, в том числе с надписью на ребре, что не давало обрезать их, - но их в силу сложности производства было немного, и из-за гарантии полноценности их либо сразу прятали, как сокровища, выводя из обращения, либо переплавляли в серебряные слитки и вывозили в Амстердам и Париж[1] (так как из-за порчи монеты серебро в виде товара было дороже, чем в виде английских монет [161]).

В результате в обращении оставались лишь обрезанные монеты все более низкого качества, что создавало угрозу коллапса торговли и производства. Маколей называл массовую порчу монет, затрагивавшую интересы всех слоев, злом хуже любой измены [204]. Падение качества денег стало одной из причин начавшихся в 1694-1695 годах массовых банкротств. По оценке Ньютона, к началу Великой перечеканки около 12% серебряных денег в обращении было фальшивыми (что составляло до 10% всех используемых денег [161]), а у оставшихся было срезано около 48% их общего веса [57].

Страна с предельно расстроенным денежным обращением вела войну с Францией, где укрылся свергнутый Славной революцией король Яков II; казавшаяся реальной перспектива его возвращения с последующими тотальными репрессиями вызывала всеобщий ужас.

Для спасения Англии надо было оздоровить денежное обращение, чем занялись четыре человека, чье сочетание демонстрирует уникальность английской политической культуры: ученик Ньютона Чарльз Монтегю (граф Галифакс), внесший билль о создании Банка Англии и назначенный после этого канцлером казначейства (Министром финансов); Джон Сомерс – глава партии вигов, с 1697 года – лорд-канцлер Англии; Джон Локк – врач, философ, теоретик парламентаризма, с 1696 - комиссар по делам торговли и колоний; Исаак Ньютон – автор великих «Математических начал натурфилософии».

С Министром финансов и одним из политических лидеров все ясно, но как оказались среди денежных реформаторов философ и ученый? Почему правительство Англии обратилось за советом об оздоровлении денежного обращения к никак не связанному с ним ранее Исааку Ньютону [362]?

Прежде всего, причина - описанная выше внутренняя демократичность английской элиты, проявившаяся в том числе в существовании Лондонского Королевского общества по развитию знаний о природе (далее – Королевского общества; Локк был его секретарем, Чарльз Монтегю – президентом в 1695-1698 годах, уступив этот пост Сомерсу, занимавшему его в 1698-1703) и в приглашении в него пусть и блестящего, но не знатного, не богатого и не обладающего личными связями Ньютона (который, впрочем, тоже стал его президентом, сменив Сомерса в 1703 году и пробыв на этом посту почти четверть века, до самой своей смерти в 1727 году).

Но такое приглашение было вызвано и необычным, исключительным положением науки в тогдашнем английском обществе.

Пример 28

Англия: исключительная роль науки

В результате долгих социальных катаклизмов все общественные институты Англии, особенно в эпоху Реставрации, безнадежно скомпрометировали себя. И королевская власть, и церкви (англиканская, протестантская, католическая), и аристократия, и суды, и парламент, и представители «третьего сословия» (выражаясь французским политическим языком конца следующего столетия) многократно публично и откровенно лгали, предавали и совершали все неблаговидные действия, какие можно представить, - и потому не годились на роль арбитра в столкновениях интересов внутри общества.

В итоге арбитром стали ученые как сословие, сочетающее интеллект с определенной независимостью, вызванной оторванностью от политической и хозяйственной жизни (традиция использования ученых в госуправлении восходила еще к Фрэнсису Бэкону, ставшему старшиной юридической корпорации в 1586 году, генеральным прокурором в 1613, Лордом-хранителем Большой печати в 1617 и занимавшим высший пост государства – лорда-канцлера – с 1618 по 1621).

Обращение власти к авторитету ученых было важным для формирования общественной морали и как признание властью наличия объективной истины и ценности знаний. Более того: «современники Ньютона воспринимали научные достижения ученых не… столько как… умножение… знаний…, сколько как доказательство способности человека установить на Земле такой же незыблемый порядок, какой ученые уже обнаружили на небе. Не удивительно поэтому, что многие английские государственные деятели этой эпохи серьезно интересовались наукой, а ученые… нередко назначались на высокие посты, внося в политическую жизнь… открытость обсуждения, глубину анализа, смелось и новизну подходов…» [219, 362].

Королевское общество, созданное в 1660 году (на первом же формальном заседании собиравшейся с 1645 Незримой коллегии – неформального клуба выдающихся интеллектуалов, включающего Роберта Бойля и Джона Ивлина) и уже в 1662 утвержденное королевской хартией, - живое воплощение этой тенденции и действенный инструмент ее использования властью. Его форма – частная организация, существующая на субвенции правительства, - выражает уникальное организационное сочетание государственных и частных начал, ставшее одним из факторов британского превосходства.

Девиз Королевского общества - латинское Nullius in verba («ничего со слов»), - означая необходимость научных доказательств любого утверждения и недостаточность традиционных не только для средневековой схоластики ссылок на авторитеты, выразило потребность новой эпохи в новых, научных источниках истины.

К моменту, когда правительство обратилось к 52-летне-му[2] Ньютону, казалось, он «уже все совершил: с разработки дифференциального и интегрального исчисления прошло тридцать лет, с теории света и цвета — двадцать, с публикации законов механики и …всемирного тяготения — почти десять» [161].

Его «основным достижением …стало объединение законов планетарного движения Кеплера, …падения тел Галилея, концепции инерции, развиваемой Галилеем и Декартом, и… собственной концепции гравитации в единой физико-математичес-кой системе... 20 лет прошло, прежде чем Ньютон убедился в своей математической правоте… В 1687 г. он сформулировал свою теорию притяжения и движения тел и описал ее в эпохальном труде, «Математические начала натуральной философии», обычно известном по …латинскому названию «Принципы» (Principia). Она продавалась по 5 шиллингов за копию.

Ньютон соединил …математические, астрономические и механические открытия… Его описание Вселенной не требовало исправлений в течение века, а физика продолжала работать… до …Эйнштейна. «Принципы» были признаны произведением искусства... В отличие от Галилея, вокруг Ньютона поднялась шумиха. Он был …избран членом Королевского общества...» [142].

Таким образом, к обострению денежного кризиса Ньютон был самым уважаемым и известным ученым не только Англии, но и всего тогдашнего мира.

Ключевая проблема денежного обращения была проста: кому платить за замену порченой монеты на полновесную? В прошлую перечеканку XVI века казна брала на себя расходы по перечеканке монет, а сами они менялись по весу, то есть по стоимости сданного серебра. Это казалось логичным: государство не должно платить за нарушения закона подданными, и, раз в нормализации экономики заинтересовано общество, то и платить должно оно. Но та перечеканка обернулась разорением населения: после обмена человек получал в 1,5-2 раза меньше, чем сдавал, - а долги и налоги оставались прежними. В результате обобранное население с удвоенной энергией бросилось портить уже новую монету.

Революционное решение Ньютона, поддержанное Монтегю, заключалось в оплате перечеканки правительством: деньги менялись по номиналу, и даже обрезанные до половины шиллинги менялись на полновесную новую монету один к одному, - и уже в конце 1695 года[3] парламент принял закон, потребовавший в течение месяца сдать в казну всю старую (до 1662 года выпуска) наличность – монеты ручной чеканки [6, 15, 161].

Обмен обошелся в 2,7 млн. фунтов стерлингов – почти полтора годового дохода казны[4]; основную часть пришлось одалживать у английских и голландских банкиров и купцов, заинтересованных в стабильности фунта. Монтегю прославился прогрессивностью и гуманностью, отказавшись от восстановления налога на печные трубы (введенного в 1660 году и отмененного в 1684 после вызванного отказом от них Лондонского пожара) в пользу введения налога на окна (из-за дорогого стекла бывшего налогом на богатых). «Чтобы оценить смелость реформаторов, можно вспомнить, что… в 1992… Гайдар заявил, что компенсация обесцененных вкладов потребует суммы, равной доходу бюджета за 6 кварталов. Величина… произвела на депутатов огромное впечатление, но именно такую сумму …государство выплатило англичанам в конце XVII века» [217].

Перечеканка монет за счет государства простимулировала спрос и показала справедливость власти: она не стала наказывать все общество за ошибочную политику предшественников (даже ценой прощения множества невыявленных мошенников).

Логично, что автора идеи назначили ее исполнителем. Возможно, сыграло роль и то, что, несмотря на славу, Ньютон жил скромно (после уплаты налогов, покупки научного оборудования и книг на жизнь ему оставалось 500-1000 фунтов в месяц в ценах 2018 года [335]), болел[5], - и высокопоставленные друзья искренне думали, что нашли ему синекуру[6].

Но результат оказался прямо противоположным.

Обмен, едва начавшись, был сорван (что вынудило впервые в Европе выпустить в обращение кредитные билеты): Монетный двор не обеспечил чеканку нужного объема денег. Это было невозможно в принципе, - но ситуацию усугубило полное разложение работников, вызванное бездельем его директора Нила (его связи были так сильны, что отправить его в отставку, пока он не умер, было невозможно, и поставить на его должность Ньютона удалось лишь в 1699 году [171]). В Монетном дворе царили пьянство и воровство; нормой были дуэли, чеканы порой продавали фальшивомонетчикам.

Сразу после назначения хранителем Монетного двора (должность, вообще не предусматривавшая властных полномочий), Ньютон добился от парламента диктаторских прав, вплоть до создания своей тюрьмы и сыскной полиции

[7], а также получения прокурорских полномочий [161] и статуса Главного обвинителя короны по финансовым преступлениям[8] [335].

После своего назначения Ньютон работал почти круглосуточно (тогда он спал не более 4 часов в день). Помимо обеспечения дисциплины и войны с фальшивомонетчиками (великий ученый добился осуждения более ста и казни 28 из них, причем легендарному Уильяму Чалонеру по его настоянию на виселице повесили на грудь медные матрицы, которыми он подделывал популярные тогда лотерейные билеты [192]), он вникал во все технологические и организационные тонкости производства. Совершенствование технологий, открытие 5 временных монетных дворов в других городах и строительство передвижных машин для чеканки денег, удовлетворявших потребность в них «на местах» наибольшего дефицита, позволило в кратчайшие сроки нарастить выпуск денег почти в 10 раз.

Установленные Ньютоном порядки были так эффективны, что английское государство достигло установленного им уровня контроля и управляемости, по оценкам, лишь в середине XIX века! В Монетном же дворе они сохранились, по крайне мере, частично, на протяжении почти четверти тысячелетия. Так, когда в 1936 году архивы, связанные с управлением Ньютоном Монетным двором (обнаруженные в 20-х), попытались выставить на аукцион в Лондоне, они были засекречены, так как содержащиеся в них сведения о правилах работы Монетного двора могли помочь немецкой разведке.

Ньютон спас Англию менее чем за два года, ликвидировав катастрофический дефицит монет к концу 1697[9]. И созданный им лучший в мире Монетный двор стал не нужен: огромные (и крайне дорогостоящие) мощности лишились загрузки.

Выходом стала чеканка серебряных монет для международных торговых компаний, прежде всего Ост-Индской, именно тогда остро нуждавшейся в большом количестве серебряных денег. Небольшие заказы такого рода Монетный двор выполнял и раньше, - но Ньютон, чтобы спасти его и обеспечить масштаб работ, добился установления цены серебра почти на 10% ниже среднеевропейской.

Сугубо конъюнктурная поначалу (по-видимому) политика, вызванная стремлением просто поддержать загрузку мощностей и спасти кровью и потом налаженное производство (не говоря о головокружительных личных доходах), крайне удачно вписала Англию в тогдашнее мировое разделение труда. Уже в 1699 году это было осознано великим ученым и его учеником – канцлером казначейства Монтегю – и стало основой финансовой стратегии Англии.

Индия, Китай и в целом Восток тогда торговал с Европой в основном за наличное серебро, бывшее (благодаря наибольшей распространенности из всех драгметаллов) главной мировой валютой. Для прорыва на рынки Востока и закреплении на них, для установления контроля за торговыми путями надо было щедро платить серебром, и несколько компаний-монополистов, сосредоточивших ко времени Великой перечеканки в своих руках основную часть мирового торгового капитала, испытывали постоянную нужду в серебре, особенно в высококачественной монете. Монетный двор Ньютона, удовлетворяя их жажду (да еще и по льготной цене, да еще и быстро, и практически в любых объемах), привязывал их к английской экономике. За поставку монет на льготных условиях эти компании стали предоставлять Англии льготные кредиты, обеспечившие быстрый рост ее хозяйства (дополнительным фактором относительной дешевизны кредита стало поддержание дешевизны серебра).

Аналогичный вывоз серебра в торговле с Востоком и ранее использовался Венецией, Антверпеном и Амстердамом, пусть и в сравнительно небольших масштабах [101]. Таким образом, Ньютон использовал старый опыт венецианских банкиров, перенесших активность через Голландию в Англию, в новых условиях: когда мощные торговые компании, наличие свободных капиталов в Европе и уникальный баланс сил в английской политике позволили ему превратить госдолг в мотор форсированного развития.

Тем самым Ньютон поставил на службу Англии и ее прогрессу, включая создание емкого внутреннего рынка и необходимое полноценному государству преодоление разрыва в уровне развития между центрами торговли и остальной страной[10], энергию и мощь всего мирового торгового капитала. Дешевый кредит, породив беспрецедентную деловую активность, не только преобразил страну, но и обеспечил беспрецедентно высокие налоги – около 20% ВНП. (В других европейских странах предельным налоговым бременем, грозящим социальными катастрофами, считалось 10% ВНП; попытка достичь его стала в конце XVIII века роковой для Франции. Англия же без труда собирала почти ту же сумму налогов, что и Франция с в 2,5 раза большим населением [101].)

Хотя возведение Ньютона королевой Анной в рыцарское достоинство было «не данью его успехам в науке или верной службе в Монетном дворе», а лишь способом «укрепить партию вигов на выборах 1705 года» [171] (которые та проиграла), в историю оно вошло как акт признания его заслуг, причем прежде всего как финансового реформатора (именно они проявились к этому времени; научные же результаты были достигнуты Ньютоном намного раньше). Ньютон стал первым ученым Англии, получившим дворянский титул; вторым – более чем через сто лет – стал химик Дэви.


Пример 29

Ньютон: скрытая системность поиска

Интересно, что сам Ньютон, похоже, воспринимал свою деятельность через призму богословия и алхимии. Первое позволяло проникать в божественный замысел, находя его воплощение в природе и пытаясь привести ему в соответствии жизнь людей, вторая давала надежду на преобразование материи. Таким образом, для него деятельность в самых разнообразных (для нас) сферах философии, математики, физики, управления, истории и финансов была объединена поиском и воплощением в жизнь замысла творца и носила строго системный характер. Деньги рассматривались им не только как инструмент преобразования общества (что уже было революцией по сравнению с тогдашними представлениями о них как о простом посреднике в торговых операциях), но и как «мощный исследовательский прибор, позволяющий обнаруживать и использовать скрытые или недоступные пока социальные ресурсы» [219].

Алхимия отчаянно искала метод «Великого делания» - создания ценностей из ничего. Еще описание китайских бумажных денег Марко Поло в XIII веке, - «по сути, воплощение мечты алхимиков: неблагородные материалы обретают силу золота, ценности — кредит — возникают из …договоренностей, из слов — собственно говоря, из ничего… Ньютон с таким энтузиазмом взялся за работу на Королевском монетном дворе …потому, что считал эту работу продолжением алхимического Великого делания, которому он отдал едва ли не больше… времени и …сил, чем разработке дифференциального и интегрального исчисления, формулировке теории света и открытию законов механики [11]» [161].

Быстрый рост экономики позволил Банку Англии начать регулярный выпуск гособлигаций, по которым пунктуально выплачивались постоянные проценты (в среднем 5% годовых).

Спецификой стремительно растущего госдолга Англии стало идеально точное обслуживание, - вероятно, вызванное тем, что король и верхи политической элиты как тайные совладельцы Банка Англии оказались на стороне кредитора, а не заемщика - обладавшего повседневной властью парламента. Отказ короля от абсолютной политической власти (по итогам Славной революции) сопровождался захватом им (при учреждении Банка Англии) части власти экономической: так «система сдержек и противовесов» в политике получила аналог в экономике. Знать, уступив торгово-финансовому капиталу весомую часть политической власти, захватила в обмен часть власти экономической и вместо борьбы с капиталом слилась с ним в единый властно-хозяйственный механизм.

Это слияние было подготовлено внутренним демократизмом элиты и стало основой британской мощи: энергию, которую другие нации растрачивали на внутреннюю борьбу за власть, англичане направили вовне, на расширение своего влияния.

Точность и безусловность обслуживания госдолга перевела его в качественно новое состояние, при котором он стал самым надежным объектом вложения средств для капиталов всей Европы и тем самым для Англии - самостоятельным источником развития, влияния и богатства. Резко расширив бюджетные возможности Англии, он обеспечил ее подавляющую мощь.

Уже к середине XVIII века он достиг астрономических 140 млн. фунтов стерлингов и стал самым большим в мире, вызывая (как сейчас госдолг США) ужас публицистов (они начали сознавать его роль лишь к концу века) и энтузиазм кредиторов. Так, когда в 1782 году после поражения в войне с североамериканскими колониями Британия попросила у ведущих банкирских домов Европы заем в 3 млн. фунтов, ей немедленно предложили 5 млн..

Тогдашнее мировое разделение труда выглядело как извлечение странами Европы серебра из Нового света и обмен его на Востоке на товары. Англия смогла занять уникальное положение объекта вложения всех свободных капиталов мира и получать неограниченный кредит. Последний сыграл ключевую роль в ее стремительном техническом перевооружении в ходе промышленной революции: паровые машины мог строить кто угодно, а вот средства на оборудование ими множества фабрик были только у Англии [217].

Систематическая недооценка серебра по сравнению с золотом (для наращивания торговли с Востоком, требовавшим серебро) вела к тому, что в Англию для перечеканки в английскую золотую монету ввозилось золото (поток которого хлынул и так после установления Англией благодаря Лиссабонскому договору 1703 года фактического контроля за Португалией и ее золотыми рудниками в Бразилии), а вывозились серебро и серебряные монеты. Так сложилась биметаллическая система с преобладанием золота над серебром; английский фунт стерлингов стал первой валютой новой Европы, основанной на золотом стандарте, и затем увлек за собой весь мир.

Будущее этой системы, как и в целом будущее Британской империи, было отнюдь не безоблачным.

Чего стоит потеря североамериканских колоний: проживший в Лондоне почти 17 лет Бенджамин Франклин[12], отстаивая их интересы и протестуя против чрезмерных налогов, имел несчастье объяснить представителям Банка Англии их расцвет использованием своей валюты – «колониальных расписок», - которые выпускались строго по потребностям хозяйства. В результате в 1764 году парламент «Законом о валюте» запретил колониям выпуск своих денег и обязал выплачивать налоги золотом и серебром. «За… год …эра процветания закончилась... Улицы …заполнились безработными». К 1775 году такая система налогообложения обескровила колонии, изъяв из них все золотые и серебряные монеты и поставив их перед выбором между гибелью и восстанием; это привело к возникновению США.

В июне 1776 года Людовик XVI предоставил своему агенту, великому драматургу Бомарше 1 млн. ливров на финансирование войны повстанцев Северной Америки против Британии[13]. Так что финансирование и, вероятно, разжигание Англией Великой Французской революции было лишь ответным ударом, - еще раз подтвердившим чеканную формулу Макиавелли: не смертельный удар смертелен для того, кто его наносит.

С 1797 война с Францией (Англии быстро пришлось противостоять Наполеону в одиночку) породила обесценивающийся бумажноденежный стандарт, сохранявшийся до 1821 года.

Но, несмотря на эти и другие кризисы, во многом созданная Ньютоном пирамида госдолга Англии, наряду с симбиозом аристократии и предпринимателей обеспечивающая ее могущество и опиравшаяся на него, продолжала эффективно работать и рухнула лишь в ХХ веке – вместе с Британской империей.

Вероятно, подобные общественные организмы, опирающиеся на общность интересов и патриотизм влиятельных элементов общества, госдолг как средство привлечения свободных капиталов всего мира, а также науку и разведку, обеспечивающие разумность управления, могут погибать лишь по внешним причинам: под ударами более мощных конкурентов или в силу кардинального изменения среды своего существования.


[1] Вывоз серебра в Париж не замедлялся даже во время войны с Францией.

[2] Средняя продолжительность жизни в Европе составляла тогда 35 лет; правда, ее сильно занижала младенческая и женская смертность, а также низкая продолжительность жизни простых людей. Мужчина-аристократ, доживший до 21 года, еще в первой половине XVI века жил в Англии в среднем до 71 года (и даже в XIII веке – до 66 лет).

[3] Великая перечеканка отнюдь не была чем-то заранее спланированным и затем точно исполненным; в силу жестокой политической борьбы ее характер кардинально изменился прямо в ходе ее реализации.

На первом этапе, перед рождеством 1694 года, королевский указ прекратил принятие по номиналу изготовленных вручную (и потому обрезываемых и подделываемых) денег с июня 1695 года. «Указ переносил все тяготы реформы с буржуа на бедных людей. Ведь новая монета входила в обращение через правительственные платежи, а изъятие старой монеты… проводилось посредством правительственных налогов и займов… Только богатые люди: те, кто платил прямые налоги, кто получал жалованье, - ….могли заменять …неполноценные деньги по номинальной стоимости. Бедняки же были вынуждены продавать серебряные деньги на переплавку», теряя до 50% [171].

Таким образом, первоначально предполагалось провести перечеканку за счет большинства населения, - как в XVI веке (пресекая возможности порчи монеты новыми технологиями), позволив избежать потерь только обеспеченной части общества. Это соответствовало людоедскому характеру раннего английского капитализма, но вызывало протест и не стимулировало развитие экономики расширением внутреннего спроса.

Именно Ньютону принадлежит основная заслуга в смена принципа Великой перечеканки (благодаря чему она и стала «Великой»): в стимулирующем спрос, а значит, и экономику распространении обмена денег по номиналу на все слои общества, что и было отражено в указанном законе.

[4] Прирост налогов с возраставшего благодаря нормализации денежного обращения товарооборота за несколько лет полностью компенсировал расходы.

[5] Незадолго до назначения хранителем Монетного двора Ньютон «пережил тяжелую нервную болезнь: депрессия, бессонница, расстройство пищеварения, приступы паранойи, — вероятно, последствия отравления ртутью при алхимических опытах или самолечении» [161].

[6] Так, Монтегю писал Ньютону 19 марта 1696 года, накануне его назначения: «…эта должность не потребует …больших затрат времени и сил, вы сможете работать столько, сколько захотите сами» [70, 171].

[7] Занимавшейся расследованиями финансовых нарушений и преступлений по всей стране и ставшей, таким образом, предтечей финансовых полиций.

[8] 16 июня 1696 года приказ лорда Казначейства дал Ньютону право получать сверх жалованья (как и директору Монетного двора) определенный процент с каждой отчеканенной монеты, - хотя, конечно, его рвение в ходе перечеканки и последующей денежной экспансии определялось далеко не только этим [14].

[9] К 1700 году, за 4 года под руководством Ньютона было отчеканено монет более чем на 5,1 млн. фунтов стерлингов – в полтора раза больше, чем за предшествующие 35 лет с начала машинной чеканки в 1662 году (3,3 млн. фунтов). Из оборота было изъято около 95% фальшивой и бракованной серебряной наличности [14].

[10] В те времена эта задача успешно решалась только Англией; в большинстве же стран она не решена и сейчас.

[11] Интересно, что значительную часть алхимических работ Ньютона приобрел после их обнаружения второй после него по значимости экономист в истории человечества (по праву делящий эту позицию с создателем межотраслевого баланса Василием Леонтьевым) Джон Мейнард Кейнс.

[12] В 1724-1726 годах работал и учился в типографиях Лондона, в 1757-1770 представлял в Британии интересы сначала Пенсильвании, а потом еще трех североамериканских колоний.

[13] Правда, предоставил так, что в итоге Бомарше разорился: Людовик XVI пообещал повстанцам эту огромную сумму в кредит, а дал ее Бомарше. После победы повстанцы тактично забыли об услуге и не вернули долг (заложив один из краеугольных камней политической и коммерческой культуры США), а король не признал своих обязательств перед Бомарше. Этот эпизод показывает опасности финансовой поддержки королей, - на фоне безрискового финансирования английского национального долга, - и иллюстрирует финансовую причину поражения Франции в ее противостоянии с исходно несравнимо более слабой Англией.

Подробно затронутые проблемы разобраны в моей книге "Конец эпохи: осторожно, двери ОТКРЫВАЮТСЯ!" том 1 "Общая теория глобализации". В бумажном виде ее можно купить здесь: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/21807-mdelyagin-konets-epokhi-ostorozhno-dveri-otkryvautsy?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD

В электронном виде покупайте эту книгу здесь: http://worldcrisis.ru/crisis/delyagin_book

"Праздничный ад свободы" (художественное осмысление проблематики глобализации в ярком букете остросюжетных жанров от фантастики и бурлеска до поэзии) - здесь: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/19060-prazdnichnyy-ad-svobody?search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD

Остальные книги М.Г.Делягина здесь: https://xn----8sbalcgsi5aih6o.xn--p1ai/index.php?route=product/search&search=%D0%94%D0%B5%D0%BB%D1%8F%D0%B3%D0%B8%D0%BD


Заметили ошибку в тексте? Сообщите об этом нам.
Выделите предложение целиком и нажмите CTRL+ENTER.


Оцените статью