Худший грех экономической политики – непредсказуемость. Практика показывает, что предприниматели могут приспособиться практически ко всему, практически к любым условиям – кроме неизвестности. Поэтому к экономике вполне относится классическая милицейская поговорка «самый плохой порядок лучше самого хорошего хаоса».
Стоит вспомнить, что нынешний экономический кризис начался в январе 2014 г. усилением бегства капиталов из страны, снижением фондового рынка и обесценением рубля при $105 за баррель нефти и Януковиче в Киеве. Причиной ухудшения ситуации стал всего лишь публичный отказ руководства Банка России от исполнения своей единственной конституционной обязанности – обеспечения стабильности рубля.
До того на протяжении полугода от этой обязанности всячески открещивалась свеженазначенный председатель, но рынок просто не верил ей, считая ее заверения понятным и простительным кокетством неопытного руководителя. И лишь когда под новый 2014 год тогдашний первый зампред Банка России Ксения Юдаева (недавно делегированная директором от России в МВФ) в развернутом интервью подробнейшим образом разъяснила, что курс рубля зависит в прямом смысле слова от чего угодно (вплоть до настроения зарубежных религиозных фанатиков), но только не от руководства Банка России, рынок наконец осознал, что это всерьез, – и отреагировал.
После этого Банк России продолжает непрерывно и с нарастающим успехом вводить субъекты экономики в состояние нарастающего же изумления. Помимо фактического поощрения бегства капитала и разнообразных злоупотреблений (например, при торговле физическим золотом) стоит выделить проводившуюся в стиле 1937 г. «банковскую санацию», категорическое неприятие единственного реального способа стабилизации валютного рынка – обязательной продажи части экспортной выручки, промедление с введением цифрового рубля (единственной по-настоящему эффективной защиты от санкций и предохранителя от коррупции), покровительство криминогенному сектору микрофинансовых организаций (достаточно указать на его официальную рентабельность – менее 20%!) и наглядное пренебрежение регулированием небанковской части финансового сектора в целом.
Кредитование реального сектора уже долгое время подавляется не только прямым удорожанием кредита, но и абсурдным ужесточением системы резервирования. В результате цена залога превышает кредит минимум на треть – и банкам часто становится выгодным не успех заемщика, а его банкротство для получения залога, что создает предпосылки для превращения банковского сектора в совокупного рейдера.
Под неприемлемым «перегревом экономики» открыто понимается рост ВВП, ничтожно превысивший величину статистической погрешности (3 процентных пункта). При этом нехватка оборудования и квалифицированной рабочей силы открыто провозглашается некими непреодолимыми, объективными препятствиями, хотя их преодоление при помощи создания новых производств, подготовки рабочей силы и технологического прогресса (прежде всего автоматизации) является прямыми и неотъемлемыми обязанностями государства.
В настоящее время рост процентной ставки не просто методично ухудшает положение российской экономики, превращая в нелепую и лишь дискредитирующую государство насмешку над реальностью все велеречивые рассуждения о «технологическом суверенитете» и «успешном преодолении санкций». (Ведь в самом деле: бесконечные пакеты западных санкций по своим последствиям на фоне деятельности Банка России выглядят просто жалко.)
Повышение процентной ставки более чем в 2,5 раза за 14 месяцев не просто создает предпосылки для качественного снижения рейтинга для всех без исключения российских предприятий (в частности, по методике, применяемой АКРА).
Сложившаяся ситуация попросту запрещает корректное заключение крупных договоров с государством, включая даже значимые контракты по госзаказам, так как неотъемлемой частью таких договоров и контрактов является финансовая модель работы предприятия – а добросовестно подготовить ее в условиях вопиющей и практически всеобъемлющей неопределенности практически невозможно. В результате процесс подготовки соответствующих документов и соглашений (весьма непростой, кстати, и без внешних деструктивных воздействий со стороны «мегарегулятора») в ряде случаев остановлен. С весьма неясными перспективами для корпораций и совершенно однозначными – для российской экономики.
Не стоит забывать, что совсем недавно руководство Банка России создавало у субъектов экономики иллюзию скорого снижения ключевой ставки. Это привело к выдаче большого количества кредитов с плавающей процентной ставкой – заметная часть которых оказалась сейчас в «зоне риска», создавая угрозу как для заемщиков, так и для банков.
Фактическая остановка ипотеки ставит под вопрос не только жилищные и жизненные перспективы миллионов россиян (и их отношение к российской государственности как таковой), но и сохранение огромного стройкомплекса России.
Существенно, что популярное западное информационное агентство сообщило о намерении руководства Банка России вновь повысить ключевую ставку – до конца года не менее чем до 20–22%. Учитывая, что это агентство только что получило параметры федерального бюджета на 2025 г. едва ли не раньше правительства России, это едва ли не единственная стабильность, доступная сегодня тем, кто отваживается заниматься «поощряемым» государством предпринимательством.
Результат очевиден даже для официальной статистики: наглядное торможение пока в промышленности: с 5,0% в первом полугодии до 3,3% в июле и 2,7% в августе, в обработке – соответственно, с 9,0% до 6,6% и 4,7%.
Это плата не только за запретительный и разрушающий Россию рост ключевой ставки, но и за значительно более эффективное оружие подрыва нашей экономики и самой жизни – создание Банком России долгосрочной нестабильности и неопределенности. То, что за долгие годы не смог сделать весь «коллективный Запад», с грациозной легкостью реализуют на наших глазах эффективные либеральные менеджеры «мегарегулятора».
Верните ставшее привычным управление ДКП при помощи демонстрации аляповатых брошек! Тогда, по крайней мере, время от времени бывало понятно, что происходит.
